Предлагаем Вашему вниманию воспоминания бывшего главного режиссера нашего театра Григория Владимировича Спектора под называнием « КАК ХРУЩЕВ НЕ СМОГ СОРВАТЬ ГАСТРОЛИ ОПЕРЕТТЫ». 

засл. деятель искусств РФ Г.Спектор

В 1961 году нашему театру разрешили гастроли. Для нас это было большим событием, ибо молодой Томский музыкально-драматический театр находился в так называемом «почтовом ящике». Назывался «ящик» - Томск-7. Сейчас он просто город Северск, а тогда был строжайше засекречен, так же, как и другие города-«Атомограды», входящие в систему Министерства среднего машиностроения. Театрам из «ящиков» было запрещено выезжать за пределы своих областей, и их труппы варились в собственном соку, имея дело лишь с ограниченным контингентом зрителей своего небольшого города. Но на наше счастье директор нашего комбината, а, по существу, хозяин всего города, А.С. Леонтичук, высокообразованный, интеллигентный и обаятельный человек, был большим театралом. Он вошёл в положение труппы и, будучи в командировке в Москве, буквально вырвал у «режимных органов» разрешение на наши гастроли в соседнем Казахстане, однако под нейтральным наименованием «Томский областной театр оперетты». Мы бросились «заделывать» гастроли, однако наша дирекция не очень- то умела это делать, боялась прогореть и искала варианты с «гарантией», но никто из казахских областных начальников и филармонических деятелей не хотели брать на гарантию гастроли неизвестного театра, хотя и опереточного (тогда оперетта ценилась, не в пример нынешнему).

Решившись, я с молодой самонадеянностью вызвался найти подходящий вариант. Поехал в тогдашнюю столицу Казахстана Алма-Ату, нашел в Министерстве Культуры своего институтского товарища и по его совету связался с руководством Акмолинска, незадолго до этого переименованного в город Целиноград. Они пригласили меня приехать, и через сутки я имел в кармане договор о гастролях нашей оперетты в помещении местного драмтеатра на 560 мест. Договор на гарантию, хотя и небольшую, но нас устраивающую, подписал директор целиноградской филармонии, если не ошибаюсь, Воллерт, пожилой, доброжелательный немец. Мы с ним дружески распрощались, чтобы встретиться через три недели по приезду нашей труппы.

Дома меня встретили как триумфатора, - дирекция и администрация были в восторге, труппа ликовала, предвкушая предстоящие букеты поклонниц и подсчитывая суточные за месяц гастролей, постановочная часть бросилась подкрашивать и подклеивать декорации. Забронировали билеты на поезд, заказали фуры для имущества. Всё было готово. Но, когда оставалась пара дней до нашего отъезда, мне позвонил директор театра и трагическим голосом попросил немедленно прийти в театр. Там он молча протянул мне телеграмму. Она гласила: «Решением министерства культуры Казахстана ваши гастроли Целинограде отменяются зпт договор расторгается директор филармонии Воллерт»…

Ю. Милютин "Поцелуй Чаниты"

- Что будем делать?! – Интонация А. Хитёва, директора и актёра, достигла шекспировского пафоса. С полминуты я, размышляя, подержал телеграмму в руках, а потом, решившись, разорвал её на четыре части. – Что вы делаете?! – почти одновременно закричала присутствующая администрация. – Этой телеграммы мы не получили! – как можно естественнее сказал я. – И, потом, вообще поздно что нибудь делать и менять! Пойдём складывать вещи! Все молча разошлись, оглядываясь на меня, как на тяжело больного… Я постарался выглядеть спокойным, хотя на душе скребли кошки… Я взял на себя жуткую ответственность…

С вокзала, за несколько минут до нашего отъезда, мы дали в Целиноград телеграмму, где непринуждённо извещали о своём скором прибытии. Прошли сутки весёлого (для труппы) и напряжённого (для нас с директором) пути, и мы остановились на маленькой тогда станции Акмолинска-Целинограда. По платформе метался бледный как полотно Воллерт.

Мой вопрос прозвучал вполне естественно, - мне действительно очень хотелось узнать, - что такое могло произойти в маленьком Целинограде, и чему могли помешать гастроли оперетты. Но то, что я услышал, превзошло всё, что мы могли предполагать: оказывается, в эти дни сюда прилетает Хрущев, будет в театре проводить совещание целинников, и сюда же привезут лучших казахских артистов из Алма-Аты. Руководство республики должно было успеть достроить громадный Дворец Целинника, что возвышался над всем центром города, но он совсем ещё не готов… Так что о спектаклях оперетты не может быть и речи… До приезда Первого секретаря ЦК КПСС оставалось пять дней. Пока труппу кое-как разместили в имеющихся крошечных «отелях», а сами поехали искать в городе хоть какое-нибудь помещение для спектаклей, несмотря на их запрет. Ни один из жалких, так называемых, Домов Культуры города и его окрестностей, вместимостью 100 – 150 стульев, устроить нас не мог. Расстроенные и усталые возвращались мы с директором с какой- то дальней окраины, когда я заметил за железнодорожной линией большое и длинное строение, похоже, новое.

Ю. Милютин "Поцелуй Чаниты"

И.Кальман "Марица"

По его указанию фанерный завод одолжил на несколько дней двести больших листов фанеры, которыми прикрыли цементный пол. Колхозники из соседних аулов привезли кошмы и постелили их на фанеру. Постановочная часть нашего театра из станков от спектакля «Коломбина» соорудила возвышение для президиума, а наши осветители повесили софиты и несколько прожекторов. Голые стены бывшего амбара украсили почётными знамёнами и портретами передовых целинников в компании с ликами членов Президиума ЦК партии. Оформление сцены было довершено задником из «Поцелуя Чаниты», в центре которого висел большой портрет Хрущёва, обрамлённый гирляндой цветов из «Марицы». Двухдневный аврал завершился, когда наши рабочие сцены, сопровождаемые двумя инструкторами горкома партии, свезли в бывший амбар почти две тысячи стульев из всех клубов, красных уголков и школ Целинограда.

Однако, оказалось, что наши испытания ещё не окончились. Из Алма-Аты пришла новая депеша с требованием прекратить спектакли оперетты! В обкоме нам популярно объяснили: В Целинограде – русское население. Кто пойдёт слушать концерты казахских национальных артистов, если параллельно играет оперетта!... Действительно, - кто?

Как кто?,- воскликнули мы с директором театра. – Казахи!

И мы послали наших уполномоченных БОРЗ (тем, кто не помнит, что означает эта аббревиатура, напомню:Бюро Организации Рабочего Зрителя) организовать, если и не рабочего, так колхозного зрителя. Дали им свои два автобуса, филармония – свои два, и они привезли на концерты алма-атинских артистов в новом «концертном зале» казахских зрителей из окрестных аулов!

Н.Хрущёв, как нам с радостью рассказали обкомовские руководители, не пропускавшие ни одного нашего представления, был несказанно удивлён появившимся в Целинограде громадном театральном помещении, остался очень доволен организацией и проведением собрания целинников и… своим портретом в обрамлении цветочной гирлянды…

А Томский театр оперетты, после очень успешных гастролей в Целинограде, каждое лето по приглашению республиканского Министерства культуры «обслуживал», как тогда выражались, областные центры Казахстана.

Григорий Спектор